Преодоление силы земной

Сергею Крюкову слегка за пятьдесят. Он работает начальником ВГК - вспомогательной горноспасательной команды шахты «Березовская». Это – приданная службе ВГСЧ организация, которая имеется на каждом горном предприятии. Их обязанность в случае каждой возможной аварии до приезда специалистов ВГСЧ заниматься вопросами безопасности сотрудников предприятия: во всяком случае, совершить самые первые действия, эту безопасность обеспечивающие. Для этого ВГК обладает всем необходимым оборудованием для ликвидации аварийных ситуаций. Мы попросили Сергея Владимировича рассказать о своей работе.

39

Безопасность как главное

– Сергей Владимирович, ваша работа на шахте непосредственно связана с обеспечением безопасности?

– Естественно. Этим лично я на нашей шахте конкретно и заведую - предотвращением аварийных ситуаций. Плюс к этому отвечаю за общие вопросы безопасности работ: инспектирование выработок, проведение вводных инструктажей, содержание так называемых дымных камер, организацию тренировок с людьми. Все шахтёры у нас обязательно имеют при себе шахтовые самоспасатели, которые обеспечивают безопасность дыхания в течении часа, но пользованию этими приборами лично я обязан научить каждого персонально. Я должен показать каждому, как это делается на практике, натренировать человека для того, чтобы обеспечить ему наиболее безопасные условия труда. И я понимаю, что для этого я обязан по максимуму подготовить каждого шахтёра к любой стрессовой ситуации. Нет такого человека, который бы, не моргнув бровью, сказал: «Я всё могу, я ничего не боюсь и готов на всё, что угодно». Но такого и не нужно, а надо подготовить такого специалиста, который бы хорошо понимал уровни опасности, с которыми он может столкнуться в реальных условиях работы под землёй.

– Как это возможно? Лично вы как это делаете?

– Вот приходят к нам на шахту совершенно молодые парни, окончившие училище или техникум. Кстати, могу сказать, что я их очень уважаю. Многих из них – которые уже сильно повзрослели, я сегодня знаю – с тех пор, когда они приходили на нашу шахту ещё учениками. А тут уже прошли армию, выбрали профессию, отучились в техникуме и пришли работать. Никто из них без подробной беседы со мной, без моей подписи – не сможет спуститься вниз – под землю.

– Как вы определяете степень готовности каждого к работе в шахте?

– Очень важно выяснить общий опыт работы человека: чем он занимался раньше, какое образование получил, насколько велик его профессиональный опыт. Знаете, иногда к нам приходят устраиваться на работу не совсем молодые люди. И я стараюсь доходчиво им объяснить, что из себя представляет такой особый мир, которым является шахта. Что шахта – это не то, о чём усиленно писали в советское время, что работать здесь – это только почёт и слава. Не так это. Думать надо как раз не об этом, а о том, что шахта является местом серьёзной работы и особой ответственности. Где ты думаешь, прежде всего, о своей безопасности, а также о безопасности других людей, твоих коллег, которые тебя окружают. Никогда никакой «ангел» не спустится к тебе на волшебных крыльях, и не спасёт тебя от беды. Надо понимать, что, на самом деле, безопасность находится именно в твоих руках. Это – главное. Вот к этому и надо людей готовить, чем мы и занимаемся.

Нелинейный путь

– Как всему этому научились вы сами?

– Мой личный жизненный путь не был линейным. Всё дело в том, что изначально я не был шахтёром. После окончания школы у меня была попытка поступления в Кемеровское военное училище связи, которая то ли к огорчению, то ли, наоборот, к счастью – не удалась. Потом был год работы на стройке. Далее была армия, которой я отдал в общей сложности около шести лет, включая два с половиной курса Омского танкового училища. Ещё позже, по совету отца – офицера советской армии - была служба в отряде специального назначения федеральной службы исполнения наказаний. Но уже в 1995-м году, когда я понял, что все «долги» своей родине я отдал, то уволился, что называется, на гражданку. Некоторое время работал в охранных структурах – прошёл путь от рядового охранника до директора частного охранного предприятия. Но потом решил вернуться к работе по своему основному образованию инженера-механика – с дипломом Новосибирского аграрного университета. И только в возрасте сорока семи лет передо мной открылась перспектива работы на шахте.

– Но непосредственно шахтёрского образования у вас же не было?

– Не было, конечно. Это сейчас, когда я уже поработал и в проходческом участке, и на участке дегазации, и многие другие профессиональные специализации освоил, многое мне открылось. Сегодня у меня норма – не менее десяти спусков в шахту за месяц на глубину минус пятьсот метров. Горные выработки на нашей шахте нелёгкие (я, конечно, понимаю, что где-то они бывают и сложнее), нюансов много, и чем глубже мы уходим, тем больше становится метана. Случаются даже большие его выбросы, а это призывает к значительному повышению внимания к уровню безопасности.

Кто может стать шахтёром

– Что с вашей точки зрения – имеются в виду как раз вопросы безопасности – главное в работе шахтёра?

– Вопрос одновременно сложный, но, с другой стороны, достаточно простой. Думаю, что в большей степени всё зависит от самого человека. От того, как он смотрит на свою собственную жизнь, и как умеет её организовать. Вот, помню, как говорил мне мой дед: «Знаешь, Серёжка, раз уж взялся за гуж, не говори, что не дюж». И этим правилом я пользуюсь на протяжении всей своей жизни. Лучше несколько раз подумать о том – можешь ли ты выполнять то, на что подписался, или нет, чем потом отказываться от взятой на себя ответственности. Бывают люди, которые напрасно перегружают себя, для которых даже единичный спуск в шахту становится большим стрессом. Таких надо с самого начала определять, и по-хорошему отговаривать их от прихода в эту профессию. А есть и другие, которым надо просто помочь готовиться к такой серьёзной работе. Но для этого у человека должен быть определённый «стержень жизни» и какой-то особый интерес.

– Можно ли дать какое-то конкретное определение тому, что есть шахта, и что есть работа шахтёра?

– Трудно это. Но лично я жить без шахты уже не могу. Вот, к примеру, отпуск у меня. Проходит неделя, а я чувствую, что мне нужно туда спуститься: даже воздухом этим особым рудничным хотя бы подышать. Выработки проверить. Убедиться в том, что всё нормально там, пока я эту неделю отсутствовал. И я честно скажу, что сегодня жалею о том, что не пошёл работать на шахту сразу – ещё с молодости. Я вижу, что попал туда, куда мне и надо было. Я влюбился в эту профессию и в шахтёрский труд. Шахта – это очень особенный организм. Это – настоящее преодоление силы земной. Всё это живёт, сам забой дышит и движется вперёд, но ты знаешь, что это движение совершается нашими общими трудами.

– То есть для вас это не забава, не детское ощущение, а нечто серьёзное?

– Да. Это очень серьёзное и очень взрослое осмысление. Профессии и работы. Я вот сказал, что надо было бы идти в эту сферу раньше. Может, в таком выводе и ошибся. Потому что настоящий смысл шахтёрской профессии пришёл ко мне сейчас – уже в зрелом возрасте. Теперь я абсолютно уверен в своём окончательном выборе. А без этого моя сегодняшняя работа просто не имела бы никакого смысла.

– Коронный вопрос: что бы вы могли пожелать своим коллегам-шахтёрам?

– Ну, помимо традиционных пожеланий здоровья и счастья, я пожелаю каждому шахтёру – чтобы количество его спусков всегда равнялось количеству его подъёмов на-гора. И, конечно, достойных условий труда. С праздником, коллеги, с Днём шахтёра!