О героях Великой войны

Село Верхотомское является родиной многих участников Великой Отечественной войны, которые на полях сражений отстояли независимость нашей Родины и принесли Победу над фашизмом народам Европы и всего мира. Сегодня этих героев уже нет с нами. Но память о них по-прежнему хранят их дети и внуки. Одна из них – Надежда Федоровна Кнац, чей отец Федор Дмитриевич Баянов, пройдя несколько лет войны, вернулся в родную деревню, где ещё много лет трудился. Дочь фронтовика рассказала нам о своём отце.

77

Довоенная жизнь

Родилась Надя Баянова в селе Верхотомском в послевоенном 1950-м году. Окончив сельскую школу, уехала в город, где устроилась работать в канцелярию управления Кузбасскарьеругля (так в то время назывался современный Кузбассразрезуголь). Отработав там около полутора лет, уехала на учёбу в город Калинин – это было организовано по направлению новопостроенного в Кемерове комбината шёлковых тканей. После четырёх лет работы на КШТ жизнь переменилась. Надежда вышла замуж. Были и другие переезды, в частности в город Оренбург. Но трудовую деятельность Надежда Федоровна всё же окончила в Кемерове. Выйдя на пенсию, вернулась в родную Верхотомку – требовался уход за пожилой мамой. И до сих пор живёт здесь. Любит родной дом, построенный отцовскими руками, и ценит память о родителях. А ещё умеет о них рассказать.

– Мой отец Федор Дмитриевич Баянов – человек немолодой, он родился в 1904 году в деревне Подьяково Барзасского района, где и жил до 1939 года. Потом семья Баяновых – с отцом Федором Дмитриевичем и нашей мамой Августой Поликарповной, имея уже троих детей, переехала в село Верхотомское. Причину этого переезда я не знаю, родители про это ничего не рассказывали. Мне, которой тогда ещё не было, мама рассказывала, что поначалу они жили даже не в доме, а в простой землянке. Но тогда, в те времена, это считалось вполне нормальным. Так вот и жили…

– Но Федор Дмитриевич, наверняка, работал где-то?

– Отец работал на известковом заводе, но это ещё где-то в Барзасском районе. Потом, после переселения в Верхотомку, устроился рабочим на какой-то завод в Кировском районе Кемерова, но на какой конкретно, я даже не знала.

Грозный сорок первый

– А как, для вашей семьи началась война? Что было с отцом?

– Осенью, в сентябре 1941 года отца призвали на войну. Их в семье было пять братьев, младший пропал без вести во время войны. А отец воевал на Ленинградском и Калининском фронтах. Был рядовым стрелком 125-го пехотного полка. Знаю, что они патрулировали улицы и дома блокадного Ленинграда. Спасали уцелевших людей. Захоранивали тех, кто не смог выжить. «Саночки» эти знаменитые ленинградские папа на всю жизнь запомнил… Было очень голодно, причём всем – и жителям города, и солдатам Красной армии. Своим пайком бойцы нередко делились с голодающими людьми. Отец немного рассказывал про «дорогу жизни». Велись постоянные обстрелы, бомбёжки. Машины с людьми, которых пытались вывезти, и с продовольствием, которое старались ввести в блокадный Ленинград, просто уходили под лёд. Ему было об этом нелегко рассказывать, а нам – непросто слушать.

– Как развивались события со службой вашего отца дальше?

– Когда была прорвана блокада Ленинграда, и наши войска пошли вперёд, то в одном из боёв командир – я уже не знаю точно, какого уровня – скорее всего стрелкового взвода, предупредил отца о том, что если он сам будет убит, чтобы тот занял его место, взяв командование на себя. Так и случилось. Командир подразделения погиб, а мой отец повёл солдат дальше в бой. Но именно тогда папа получил серьёзное ранение и одновременно контузию. Это случилось в марте 1944 года – сильное осколочное ранение от разорвавшегося снаряда. Папа долго лечился в госпитале, и был уволен из армии, получив вторую группу инвалидности. Левая сторона тела практически полупарализована была в течение всей его последующей жизни.

Путь на родину

– Что же было после этого? Отец смог оправиться от ранений?

– Да, он лечился в эвакогоспитале в городе Иваново. В сентябре 1944 года был уволен из армии. Стал инвалидом второй группы. Подлечившись, вернулся в Верхотомку. В 1946 году построил с помощью односельчан дом на Московской улице. К какой-то серьёзной профессиональной деятельности он уже не годился – по своему физическому состоянию. Поэтому работал в пионерском лагере села Верхотомского сторожем. В 1972 отец уволился, выйдя на пенсию.

– Но, как я понимаю, Федор Дмитриевич, несмотря на свою инвалидность, продолжал активную жизнь, и обеспечивал семью?

– Да, конечно. Отец, безусловно, был болен, но рук не опускал. Всё давалось не так легко. Но папа был человеком очень работоспособным, и он, приехав на родину, старался жить и работать, и всегда мог обеспечивать условия для жизни своей семьи. Улица Московская в нашем селе в то время значилась только на карте, так что наш родительский дом стал одним из первых на ней. Это уже позже она развилась.

О памяти

– Сохранились ли какие-то письма от отца с фронта, или его рассказы о войне?

– Дело в том, что отец не владел грамотой, а потому и писем с фронта он никаких не присылал. Ну, а сам о войне рассказывал не слишком много. Кое-что мы от него знали, но далеко не всё. Наверное, он старался уберечь нас от самых печальных воспоминаний. Но нам было ясно, что всё это давалось очень большой ценой. Война отбирала многое, но Победа дала нашему народу намного большее.

– Что же было дальше у вашего отца – в мирной жизни?

– Я уже говорила о том, что папа с мамой построили собственный дом. Вырастили детей и внуков. Отец был замечательным плотником и столяром. Всё очень крепко делал. Вот, баню, которую мы разобрали совсем недавно, отец построил лет семьдесят назад. Он сам изготовлял всю домашнюю утварь: мебель – столы, лавки, табуретки, стулья, кухонные принадлежности, садовые инструменты, даже коромысла! Всё это и для семьи, и для других людей. Его работу односельчане всегда ценили. И родичи всегда приезжали по праздникам. Замечательный человек был – наш папа!

– А ещё какие черты были присущи вашему отцу?

– Наш папа был большим шутником, и его в нашей деревне очень любили именно за чувство юмора. Его у магазина все местные бабульки всегда специально ждали: когда это Федор Дмитриевич за хлебом придёт. И поэтому, когда он уже сильно заболел, и не мог за покупками ходить – вместо него уже мама всё совершала – её соседки как-то так мягко укорять начали: чего это ты своего деда прячешь? Нам без него скучно! Да, вот так это было: отец был человеком очень работящим, а заодно и весёлым – но никогда не пил вина, и не курил табака – даже на войне, во всяком случае, так мне рассказывали. Отец никогда нас не наказывал: даже если мы разбалуемся, войдёт, посмотрит на нас, и мы тут же успокаиваемся. А с каждой зарплаты папа привозил нам из города гостинцы, которых в деревне не купишь. Я помню так называемые «венские булочки», весовой маргарин, который нам казался вкуснее деревенского масла, конфетки-помадки и фруктовый чай в прессованных брикетах – мы его даже не заваривали, а грызли просто так. Вместе с мамой заваривали «щёлок» – это вместо моющих средств для стирки, с которыми тогда небогато было, а полоскали бельё холодной водой прямо на роднике. Я понимаю, что жизнь в эти годы была нелёгкой, но её скрашивало то, что семья была очень дружной. И уверена, что любовь каждого из нас друг к другу исходила, прежде всего от папы. Он, как человек, прошедший войну, имеющий награды – в том числе орден Великой Отечественной войны – знал цену мирной жизни и умел выстраивать настоящее семейное счастье. Отец ушёл из жизни в 1987 году, и мы, те кто ещё жив, будем хранить память о нём, как и обо всех героях той войны.