Победный май. Давно мы дома не были

На трудовых фронтах

С образованием на базе ряда колхозов в 1962 году Елыкаевского совхоза на ответственные участки производства стали выдвигать знающих людей. По рекомендации главных специалистов Дамарацкий остался бригадиром тракторной бригады, а Хомутникова не назначили, а как он любил подчёркивать, пригласили работать бригадиром комплексной бригады Воскресенского отделения совхоза. Это было и почётно, и ответственно. В 1968 году Хомутников выполнял работы учётчика полевой бригады, бригадира-полевода.

В совхозе начали много строить, наращивать объёмы производства сельскохозяйственной продукции. Создали строительную бригаду, возглавил её Михаил Белоногов. Он уговорил Григория, обладающего строительными и плотницкими навыками, перейти к нему в бригаду. В эти годы были «под ключ» построены в деревне  Воскресенка деревянный зерновой склад, свинарник, коровник, сразу же вводились в производство.

В последние годы вплоть до выхода на пенсию Хомутников трудился на разных работах, совмещал одно с другим. В его распоряжении находились мельница, пилорама. Так и работал: день муку мелет для животных на ферме, другой – доски пилит для строительной бригады, если есть лес, брёвна, нет – в тайгу едет с бригадой заготавливать лес. В общем, делал то, что требуется на каждый день, безотказно, как «палочка-выручалочка».

С годами пришло уважение, признавали умельцем, строил дома. Односельчане строились, улучшали свои жилищные условия. Частенько обращались к Григорию Егоровичу за помощью, знали, что сделает на совесть и много не возьмёт за работу. Хомутников не обижался, всех жалел, помогал от души, чаще «за спасибо».

Вот она, родина

Было в нём много крестьянского: неторопливая речь, спокойная неторопливость во всём. Груз лет не отяготил его осанку. Обветренное временем лицо, колоски выгоревших от солнечных лучей бровей, глубоко надвинутая на лоб серая фуражка. Он никогда не бросал хлебные крошки на пол, не ломал без нужды ветку дерева, не топтал посева. О его хозяйственности, чисто крестьянской жилке говорят и такие факты, что не бросит кусок проволоки куда попало, обязательно подберёт, смотает и повесит на гвоздь в сарае или на ограду, на заметное место, авось пригодится. Частенько, привалившись к штакетнику, или сидя на скамейке, устремлял задумчивый взгляд куда-то в прошлое, пытливо смотрел на дорогу, поджидая, когда приедут из города дети или внуки. Всегда оживлялся, находил слова приветствия, с интересом слушал новости, читал газеты, а в первую очередь нашу «Зарю».

Любил Григорий Егорович Хомутников деревенскую природу. Вокруг деревни берёзовый и хвойный лес, тайга, а между ними поля, перелески. Кругом сочные луга, разнотравье, а воздух – не надышаться! Без родного села Григорий Егорович вроде колоса выбитого – без зерна. Память ярко высвечивает давние дни крестьянской суеты. На тракторе больше всего любил пахоту, глубокую борозду, толпу снующих по свежей земле грачей.

На всю жизнь сохранил запах спелых хлебов и скошенных трав. Как учётчик, полевод, до конца дней запомнил названия полей, размеры их в гектарах. Проезжая мимо таких близких и родных сердцу полей, с грустью говорил о том, что поля, дающие в своё время неплохие урожаи зерновых, трав, зарастают, из года в год пустеют. На их местах растут уже целые рощи березняка, не трава, а кустарники, сено косить нельзя, да и некому. Для него земля – кормилица и она должна работать. В войну клочка пустующей земли не оставалось, а обрабатывали женщины да подростки на быках, коровах. 

Более сорока лет Григорий Егорович Хомутников отдал мирному крестьянскому труду. Он был, как и все, только может, чуть-чуть щедрее сердцем. Сильнее у него привязанность к земле, на которой родился, которую любил, больнее болела душа за государственное дело. Был он настоящим мужиком крестьянским, сыном и внуком хлебопашцев, потомственным земледельцем, тружеником земли русской. А профессия эта как болезнь, которой он был верен все годы. Хлебороб от земли – он за землю держался, в землю и ушёл. – «Много всякой земли повидал в чужих странах. Всю землю не объять, но своя земля и в горсти мила», – не раз говорил он.

Александр Круковский