Песня помогала выживать

Воспоминания о военном времени Антонины Саломатовой из села Елыкаево.

- Моя малая Родина - село Петровка Михайловского сельсовета, сейчас это Куйбышевский район Новосибирской области. Там я родилась, выросла, окончила школу. Там жили родители и там папа, Павликов Василий Васильевич, ушел в мир иной.

А я с семьей переехала в Кемеровскую область, в село Елыкаево, перевезла к себе маму, Ефимию Ильиничну. Вот уже 52 года живу здесь. Папы нет с нами уже 50 лет, мамы - 40, мужа 22 года. Вечная им память! Дети живут своими семьями, часто встречаемся, они едут ко мне, я к ним, но живу одна.

Все чаще думаю о своей малой Родине. Когда я могла, чаще туда ездила. Все там родное: люди, речка Угурманка, роща, лес, поля. Только села нашего нет. На нашей усадьбе стоит одинокая берёзка, которую мы посадили, когда родился Володя. Сейчас от села остался один дом, один жилой дом. А тогда было 28 домов, колхоз Демьян Бедный. Да, бедный. Но пахали, сеяли, держали скот и личный и колхозный. Была даже школа 4 класса, ученики. А через речку - село Михайловка, большое, как тогда мне казалось, село. Там была школа, магазин, медпункт, почта, молзавод, большой колхоз Победа. Теперь и это село умирает. Там нет работы, нет колхоза, нет техники. В школе 9 учеников. Живут пенсионеры, молодежь выехала в город. У кого есть силы, держат скот, да плюс пенсия, тем и живут. По улице стоят пустые, без окон и дверей, дома. До слез обидно…

Часто, когда не спится ночами, думаю: как жили-выживали наши мамы, наши старшие сестры, когда проводили своих мужчин на войну, и все взвалили на свои хрупкие плечи. Но ведь у них еще хватало сил не только работать в колхозе за двоих, но вести домашнее хозяйство, и растить нас - детей троих, четверых, пятерых, иногда и более. Тогда на часы не смотрели, да их и не было. Даже не у всех были «ходики» на стене. Вставали с петухами и ложились далеко за полночь.

Но они находили в себе силы петь. А как пели! Песни были протяжные, и когда ехали на быках с поля, а уже выпал туман и по этому туману плыла - лилась задушевная песня. Так далеко ее было слышно! Наверное, песней они подпитывались, чтобы устоять, выстоять, не упасть, поднять детей, дождаться мужей, братьев,  сыновей с фронта и пожить счастливо. Но как долго длилось это ожидание…

А какие были девчата - молодые, красивые, работящие. Они хотели любить и быть любимыми, но их ребята были на войне. Девчата работали, а потом пели, плясали под балалайку Володи Рыжова, такого чудного, веселого мальчонки, который на балалайке выделывал такие «коленца», что устоять на месте было невозможно. Девчата и молодые женщины отплясывали с частушками, а потом обнимали друг дружку и плакали, голосили в голос. А потом кто-то кричал «Хватит!», и все замолкали и продолжали жить и помогали выживать другим.

Как же дружно все жили! Все были голодные, полураздетые, но работали, пели, плясали. А как смеялись, шутили! Громко, звонко, дружно. Не было ни обид, ни злости, ни зависти. Была тоска по мирной жизни, по мужьям, сыновьям, отцам. Но на это не было времени, надо было работать, жить, беречь детей.

Зато осенью, когда поспевала картошка, были сплошные праздники. Где-то после обеда отпускали одну женщину домой, сами работали за нее, чтобы она приготовила ужин для всех. На столе была картошка варёная, жареная, толченая, драники, кисель… и было много грибов и соленых и жареных, был пир на весь мир. Ужинали, пели, плясали, плакали и расходились домой, чтобы утром с петухами встать.

Это молодые женщины: моя мама Ефимия Павликова, ее подруги - труженицы: Елена Шубина, Наташа Жукова, Лена Карташова, Марфа Купина, Шура Леонтьева, Вера Рыжова, Шура и Федосья Шубины, Алёна и Поля Шубины, Варя Гоцелюк, Маша Рыжова, Марфа Павликова, Фрося Воловская, Надя Борисенко, Ганна Демкина. Девчата Вера и Таня Рабавлюк, Маша и Таня Дёмкины, Клава Гоцелюк, Катя и Маша Павликовы, Катя Шубина, Клава Шубина.

Ни одеть, ни обуть не было, голодные, но всегда весёлые с утра, а вечером уставшие, а еще дома надо что то делать, но они шутят, поют, поплачут и опять поют, смеются.

Сейчас мы одеты, обуты, сыты. Но куда делся громкий смех, песня? Нет, поют и сейчас, но в клубах, театрах, в день рождения, свадьбы. А тогда пели и плакали везде, на работе в обед, по дороге с работы, а уж поздно вечером, у речки, да еще когда стелется туман.

Как льется песня, протяжная, раздольная, надрывная, как бы со слезами, всхлипыванием, когда ком в горле, когда выть хочется, а мы поем. А я выходила вечером на улицу, и в ожидании мамы с работы, слушала песню.

А сейчас вот думаю, вспоминаю, сочувствую, жалею и горжусь ими, моими дорогими земляками, такими стойкими, из стали, но с такими горячими сердцами. Простые селяне, но такие чистые, светлые и обязательные. Иногда и звонкие, могли и выразиться нецензурно, но такие чуткие к чужому горю и чужой  радости. Земля им пухом. Вечная память.

Подпись к фото

Антонина Васильевна Саломатова в школьном музее