Этого не должно повториться

26 апреля мир отмечает День памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах. Эта дата установлена в связи с событиями 26 апреля 1986 года на Чернобыльской АЭС. В этот день на этой атомной электростанции произошла крупнейшая в мире техногенная катастрофа.

Люди, которые боролись с этой бедой, устанавливая саркофаг и очищая от радиоактивных веществ строения самой станции и населённые пункты вокруг неё, ликвидаторы аварии, живут рядом с нами. С одним из них – Сергеем Ватрубиным – предлагаем познакомиться прямо сейчас. Сергей Васильевич является членом правления Кемеровской областной общественной организации «Союз «Чернобыль» и председателем подразделения этой организации в Кемеровском округе.

Чернобыльская АЭС. 1987 год

- Сергей Васильевич, как начиналась ваша чернобыльская история?

- 22 июня 1987 года меня, 32-летнего мужчину, и других сибиряков отправили из Мариинска в город Белая Церковь, где находился распределительный пункт. Там нас называли «партизанами», потому что мы были в запасе. Оттуда нас направили в 29-й полк химзащиты деревни Черемошня. Там я получил назначение, став командиром Отдельного взвода связи первого батальона 29-го полка, поскольку был офицером, старшим лейтенантом.

- А как вы получили это звание?

- В Уральском лесотехническом институте Свердловска, где я учился, была военная кафедра. После 4-го курса нас направили на полевые сборы для сдачи госэкзаменов по военной подготовке. После сдачи мне было присвоено звание лейтенанта химвойск. Позже присвоили звание «старшего лейтенанта».

- Сергей Васильевич, насколько опасно было находиться на станции в 1987 году?

- Ну, смотрите сами, в год аварии удалось отработать только 4 энергоблок, тот, в котором, непосредственно случилась катастрофа. Чтобы вы понимали, это огромное помещение размером 120 на 60 метров. А в 1987-м все окрестности продолжали серьёзно «фонить», и работа не останавливалась. Очередь до третьего машинного зала, на котором работал я, дошла только в 87-м году. И знаете, труба, которая возвышалась над этим залом, по оценкам дозиметристов, выдавала более 5 000 рентген. Для сравнения, нас, работающих на ликвидации аварии, отправляли домой после получения, максимум, 10 рентген. Вот и считайте, насколько опасно там было.

- Что входило в ваши обязанности?

- Как я уже говорил, мы работали на третьем машзале. Мы убирали и радиоактивный мусор на крыше здания, и занимались так называемой «промокашкой».

- А что это такое?

— Это такая штука, которая нужна для снятия заражённой мягкой кровли третьего машзала. Это – сетка рабица, на которой навязаны пучки ниток. Мы эту сетку мочили в эпоксидной смоле, которая была налита в 12-литровую ванну, грузили на «грязную» машину, которая подвозила эти «промокашки» к стене, там их поднимали на крышу и укладывали на кровлю с помощью подъёмного крана. Через два-три дня, когда крыша пропитывалась этим раствором и схватывалась, эту рабицу сдирали вместе с мягкой кровлей.

Вот как Сергей Васильевич рассказывал о том времени на одном из уроков мужества, которые ликвидаторы округа часто проводят в школах нашей территории: «В нашем отряде ликвидаторов самому младшему было 19 лет, а самому старшему – 46. Были и такие парни, у которых уже имелась своя семья, в которой было по пятеро, а то и по шестеро детей. Такие просили почаще ставить им выезды, чтобы побыстрее «набрать» свою дозу радиации и спокойно уехать домой. Нас отправляли на разные задания, примерно 3-4 раза в неделю. Одно из таких - биостенка. Из более или менее «чистой» зоны бойцам приходилось проникать в зону, заражённую радиацией. Работа была недолгой - от пары секунд до, максимум, получаса. Жажда давила невыносимо, радиация жгла горло. Пить приходилось через каждые 10 минут. Задача была такой: взять кирпич, добежать до основания, которое было там до нас, положить его и бежать обратно. Однажды мы работали на таком выезде, буквально, несколько секунд: положили раствор, один кирпич, и – обратно. После окончания работы нас никто не имел права тревожить. Большинство бойцов ложились спать».

- Сколько выездов в зону аварии у вас было?

- 26 раз мы выезжали, после чего я набрал свои 9,690 рентген, и, пока ждал остальных для отправки домой, работал на обеззараживании окрестных деревень. Там мы снимали заражённые радиацией соломенные крыши и отвозили их в могильники – огромные забетонированные ямы (с гидроизоляцией и другими мерами предосторожности). Туда свозили всё, начиная от техники, мебели, до порыжевшего от радиации леса и верхних слоёв почвы. После заполнения такого могильника, сверху всё засыпалось песком, закрывалось гидроизоляцией и заливалось бетоном, чтобы внутрь не проникла влага, грунтовые или верховые воды. Ну, а домой я приехал 2-го сентября, пробыв в подразделении 56 суток.

О личном

- Сергей Васильевич, а как вы оказались в нашем округе, если в Чернобыль отправлялись из Мариинска?

- Надо начать с того, что и Мариинск не моя родина. Сам я из Свердловской области, с Урала. А в институте познакомился с девушкой Галиной из Сибири и, отработав по распределению три года, уехал с ней на её родину, в Мариинск. Так что с 80 года я жил в Мариинске.

- Кем вы работали?

- Работал в лесной промышленности, позже – в Мариинском дорожно-ремонтно-строительном управлении, где начинал мастером, а закончил главным инженером. В 50 лет ушёл на пенсию, на потом вернулся к трудовой деятельности, и до 2011 года работал инженером по охране труда в строительном управлении.

А в Кемерово приехали дочери Оксане с внуками помогать.

- А сколько у вас детей и внуков?

- У меня двое было (сын и дочь) на момент отправки в Чернобыль. А больше мы родить, по понятным причинам, не решились. Сейчас осталась только дочь и внуки: Арсению уже 18, а Артемий третий год учится в нашем Президентском кадетском училище.

Об общественном

- Сергей Васильевич, как вы стали председателем «Союза «Чернобыль» в нашем округе, и сколько человек состоят в вашем подразделении?

- Ну, я, живя ещё в Мариинске, состоял в этой организации. Когда приехал сюда, в Кемерово, меня просто сказали: «На тебе портфель, исполняй обязанности!» У нас семнадцать чернобыльцев, из них четверо имеют инвалидность разных групп, связанную с работой на ЧАЭС, четыре человека, которые служили на Семипалатинском полигоне, пятеро проживавших в окрестностях полигона и семь вдов.

Хочу сказать, что ещё в Мариинске в 1997 году мы с моим другом организовали и привезли из Саяногорского мраморного карьера большой красивый камень, который установили в память о наших товарищах. Такой же камень вместе с Евгением Ивановичем Кулешом, председателем Совета ветеранов Кемеровского округа установили и в посёлке Металлплощадка. И именно у него в памятную дату, 26 апреля, мы каждый год собираемся.

- Как проходит этот день?

- Сначала мы собираемся у Трифоновского храма на Металлплощадке на панихиду, которую служит настоятель, а позже идём к нашему памятнику, вспоминаем наших товарищей, после чего – поминальный обед.

Забывать нельзя

- Как вы считаете, Сергей Васильевич, насколько важно сохранять память об этой трагедии сегодня?

- К вопросу о памяти, к 30-летию нам удалось выпустить книгу памяти о ЧАЭС и её ликвидаторах из нашего округа?

- Я считаю, что молодое поколение обязательно должно знать, чем опасен «мирный» атом, какие последствия могут случиться, если что-то пойдёт не так. Это важно потому, что так не должно быть, этого не должно повториться! И важно помнить подвиг тех, кто отдал жизни за то, чтобы мы могли нормально существовать сегодня. Именно поэтому мы, в преддверие 26 апреля, ежегодно бываем в школах округа, где проводим «Часы мужества», рассказываем о том времени, разговариваем, показываем документальный фильм. Например, на прошлой неделе мы, вместе с ликвидаторами Виктором Васильевичем Ашихиным, Владимиром Алексеевичем Конюховым из Мозжухи и Ринатом Гарифулловичем Мустафиным, встречались с детьми и в Ясногорской, и в Мазуровской, и в Береговской школах. Приезжали ещё дети из Мозжухи и Звёздного.

И дальше эти встречи будут продолжаться.

Беседовала Ангелика Вольф