Как жили крестьянские поселенцы на берегах Томи в 17 – 18- веках?

Земля и подати

Местным органом в части управления крестьянами и разночинцами являлась судная изба, подведомственная уездному воеводе. Её деятельностью руководил приказчик, которого назначал воевода из числа служилых людей, а делопроизводство вел дьячок (писчик). Приказчику подчинялись выборные крестьянской общины: целовальники (для приема и хранения хлеба), старосты и их помощники – сотники (для выполнения полицейских функций).

Функции приказчиков определялись следующим образом: «чтоб крестьяне пашню пахали без недопашки, и в оброчном хлебе б доимки не было, крестьянам бы разорения никакова не чинили и суд и расправу имели по присяжной своей должности, над пашенными крестьяны велеть надзирать почасту, чтоб в зернье не играли, и не воровали, и никуда б не бегали, и беглым людям пристани не имели…».

Теперь рассмотрим обеспеченность крестьян пахотной землёй и то, какие подходы практиковались в решении налоговых вопросов. Размер десятинной пашни составлял в среднем около полудесятины («казённая десятина» равнялась 2400 квадратным саженям, это – 109,25 современных «соток» или 1,09 гектара) на одного человека. При этом рента (можно сказать – налог) с крестьян в Западной Сибири реализовывалась во всех её формах: отработочной, натуральной и денежной. К началу XVIII века всё большую популярность стала получать продуктовая рента. Оброчный крестьянин вместо обработки одной десятины уплачивал 10 четей хлеба (около 40 пудов).

Во время реформ Петра I произошли значительные изменения в социальном составе общества. В ходе податной реформы (1724 года) подушной податью в размере 74 копеек в Кузнецком и Томском уездах облагались представители 26 – 27 групп населения. Большинство из этих групп влилось в сформированное сословие государственных крестьян, которые, помимо подушной подати, за пользование землей (вместо помещичьих доходов) облагались ещё по 40 копеек с души.

Источники формирования сословия государственных крестьян были весьма многообразны. За земледельческим населением, не являвшимся прямым потомком пашенных и оброчных крестьян, закрепился термин «разночинцы» (это не имеет никакого отношения к подобному термину второй половины 19-го века). Различие состояло в том, что бывшие пашенные и хлебооброчные крестьяне за четырехгривенный оброк обрабатывали десятинную пашню или вносили в казну отсыпной хлеб. В этом случае единицей налогообложения являлся каждый крестьянский двор. Зачисленные же в государственные крестьяне из других групп населения платили деньги. После 1762 года работа на десятинной пашне и натуральный оброк заменились денежным оброком, и различия между этими группами крестьянства стерлись. Официальное слияние этих групп оформилось при проведении IV ревизии (ревизия – основная форма учёта податного и значительной части неподатного населения России в 18 – середине 19 веков).

Кто попал в «старожилы»

Формирование старожильческого населения в сельских и первых протогородских поселений Верхотомской слободы началось в 1670 году с перевода под поставленным Верхотомским острогом на государеву пашню 29 крестьян. Сохранились даже их имена: Стенка Дубской, Конашко Дубской, Самошка Петров, Васка Петров, Микитка Федосеев, Мишка Федосеев, Андрюшка Миронов, Афонка Микитин, Максимко Микитин, Ивашко Яковлев, Сенка Микифоров, Куземка Микифоров, Ивашко Лукьянов, Афонка Лукьянов, Микитка Трифонов, Тимошка Остафьев, Якушко Волк, Стенка Лапкин, Игнашка Санатыр, Карпушка Кондаков, Софонко Кондаков, Афонка Кондаков, Гаврилко Федоров, Тимошка Мардаш, Ивашко Степанов, Максимко Григорьев, Демка Григорьев, Пашко Кобель, Ромашка Наумов. Как видим, учитывались исключительно мужчины.

Особенностью формирования категории верхотомских пашенных крестьян стало их социальное происхождение: все они были ссыльными людьми. Это – в отличие от крестьян томской части региона, где основой местного земледелия стали лица, самостоятельно добравшиеся в этот район из разных местностей. Помимо первой партии источники фиксируют «посажение» на верхотомскую пашню ссыльных людей в 1673–1674, 1675, 1677 годах – соответственно ещё восемь, шесть и девять человек. Именные списки крестьян свидетельствуют о постоянном притоке ссыльных до 1680 года. В итоге численность крестьянских дворов за первое десятилетие верхотомской пашни увеличилась до 64. Данный пиковый показатель сохранялся три года, а затем с определенными колебаниями численность крестьянских дворов падала. Особенно выделяется 1689 год, когда их численность уменьшилась на четверть. Причины этого неизвестны.

За 1682–1699 годы фиксируется всего 13 новых крестьян. По всей видимости, определенная их часть – это родственники крестьян, присланных сюда ранее. В конце XVII – начале XVIII веков отмечается усиление фактора ссылки в развертывании сибирской пашни. Материалы «Дозорной книги Томского уезда» от 1703 года по Верхотомскому острогу прямо свидетельствуют об этом историческом факте. В остроге учтены были 60 крестьянских семей, а у них на подворье проживали 64 семьи ссыльных людей (с предоставлением им права трехлетней льготы для обзаведения хозяйством). Реконструированный список пашенных крестьян Верхотомского острога за 1670 – 1705 годы включает в себя 115 лиц или 88 семей (как видим, семьи были совсем небольшими).

Что открыли археологи

Крестьянский быт кемеровских деревень долгое время считался малоизвестным. Преодолеть эти исторические пробелы помогло развитие археологических исследований нового времени. Археологическое изучение быта русских крестьян Среднего Притомья – часть «русской археологии» Сибири, самостоятельного научного направления, развитие которого началось с конца 1940-х годов 20-го столетия.

На территории Притомья в границах Кузбасса известно около 60 археологических памятников, содержащих слои с историческими материалами. При этом не более трети из них исследовались небольшими раскопками. Первыми в поле интереса археологов оказались места бывших острогов, прежде всего Кузнецкого. В 1930-х годах в его окрестностях проводит подъемные сборы К.А. Евреинов. Предполагаемые места расположения Верхотомского и Соснового острогов в 1940 года осматривает Н.А. Чернышев. Культурный слой выявлен на месте Соснового острога в 1950 году Г.В. Трухиным, а в 1991 г. В.М. Кимеев и А.С. Васютин исследовали там же остатки частокола и детские погребения. В 1960–1970-е годы кемеровские археологи Г.С. и А.И. Мартыновы организуют исследования на месте трёх острогов. В этот период раскопаны остатки гауптвахты Кузнецкого острога, избы приказчика Верхотомского острога, а на месте Мунгатского острога проведены подъемные сборы.

На территории современного города Кемерово и окрестных районов первый опыт целенаправленного изучения бывших деревень XVII–XIX веков был предпринят археологами и историками ФИЦ УУХ СО РАН и КемГУ в 2018–2020 годах. В рамках проекта «История города Кемерово с древнейших времен до начала XX века» проведена археологическая разведка по левому и правому берегам Томи. Опираясь на полученные из архивов картографические планы, исследователи установили точное месторасположение исторических поселений и проверили сохранность культурных отложений каждого из них.

Деревня Кемерова

Зачистки береговых осыпей и разведочные шурфы показали, что лучше всего культурные слои первых русских поселенцев сохранились на месте бывшей деревни Кемеровой. Местоположение этой деревни – уже после её исчезновения – не подвергалось дальнейшей застройке. Благодаря этому археологи получили возможность организовать здесь полноценные раскопки, изучить остатки постройки XVIII века и получить представительный материальный комплекс посуды, орудий и предметов быта первых поселенцев, близких к Верхотомскому острогу. По итогам разведки археологический памятник «Поселение деревня Кемерово» поставлен на учет в органах охраны культурного наследия. На сегодня результаты археологических раскопок деревни Кемеровой являются эталонными для реконструкции быта и материальной культуры крестьян Верхотомской слободы в XVIII – начале XX веков.

Деревня Кемерова (Кемiрова / Комарова / Кемерово) была основана на правом берегу реки Томи, при впадении в нее небольшого ручья (современное название – ручей Крутой). Расположение в устьях первых притоков в целом характерно для русских поселений XVII – XVIII веков Сибири и Среднего Притомья в частности. Таким образом располагались деревня Щеглова (Красная), Усть-Искитимская и Евсеева, тогда как деревни Куро-Искитим (Плешки) и Боровая были удалены от устья Томи и находились в устьях более мелких ручьев – притоков рек Искитимки и Чесноковки.

Архитектура сибирской деревни

В распоряжении археологов и историков имеются ситуационные планы «кемеровских» деревень, составленные в середине – второй половине XIX века. Судя по этим документам, в планировке деревень стиль к этому времени сохраняется в основном свободным или комбинированным. Крестьянские дома вдоль берегов рек могут располагаться уже не в одну, а в две и три линии, но в то же время сохраняются участки со свободной планировкой, характерной для старожильческих поселений Сибири. На одном из таких участков в деревне Кемеровой, расположенном на приустьевом мысу, был заложен археологический раскоп размером в 48 квадратных метров.

Крестьянские усадьбы в кемеровских деревнях XVII – начала XX веков состояли из жилых и хозяйственных построек. В огороженную часть, помимо избы и амбаров, как правило, входили двор и огород. Бани в большинстве поселений по старой традиции ставились не на подворье, а отдельно – на краю берега или даже в пойме реки, что имело как утилитарный смысл (близость к воде), так и было связано с поверьями и особым сакральным статусом этого вида построек.

Настоящим успехом раскопок на месте бывшей деревни Кемеровой стало открытие остатков постройки, предварительно датированной XVIII – началом XIX веков.

«Говорящие» находки

Подробная фиксация видов объекта, в плане и разрезе, помогла установить, что изначально постройка имела как наземную, так и углубленную в землю части. От наземной части сохранились лишь ямы от двух опорных столбов и сами столбы, почти окончательно истлевшие. В метре к югу от линии столбов найдены остатки той части постройки, которая была углублена в нижележащий слой светло-желтого суглинка. Первые поселенцы-строители сориентировали прямоугольный котлован по странам света и прокопали его вглубь до мелкопесчаного слоя, насыщенного мелкой галькой. На уровне верхней границы котлован был снабжен внутренними «плечиками». На том же уровне лежали остатки бревенчатого перекрытия, сориентированного по линии север – юг.

Деревянное перекрытие как бы отделило для понимания исследователями культурные напластования двух периодов: раннего – когда постройка была возведена и использовалась по назначению (он представлен заполнением котлована под перекрытием), и позднего – когда постройка уже разрушилась, а оставшийся провал жители деревни приспособили под мусорную яму. Под перекрытием котлован с течением времени заполнился темно-серым гумусом, в котором найдено большое количество битой посуды и костей домашних животных. Стенки котлована изнутри были обшиты вертикальными деревянными плашками, специально для которых по периметру стен были выкопаны тонкие канавки. На уровне «пола» котлована строители разместили ещё три вертикальные опоры – столбы.

Сложно дать однозначный ответ на вопрос об изначальной функции и облике строения. Исследователи склоняются к версии о хозяйственном предназначении на том основании, что в заполнении не было найдено остатков печи – обязательного элемента жилища. Постройка могла представлять собой амбар на подклети, примеры которых известны в русском строительстве, или же погреб.

Более определенно можно говорить о возрасте изученной постройки. Этому способствуют в первую очередь стратиграфические наблюдения. Благодаря разрезам – профилям стен раскопа и самой постройки – установлен уровень, с которого велось строительство. На глубине 30–40 см от поверхности по периметру вокруг котлована покоился строительный «выкид» светло-желтого суглинка – он-то и отделил нижние горизонты окружающего слоя от более поздних, индустриальных. Немаловажную роль в вопросе о датировке постройки играет коллекция находок, среди которых представлены и датирующие предметы. Их – более десяти тысяч.